"Арнольд Шварценеггер" Венди Лей

Глава 3. Мюнхен

Арнольд домой возвратился в Таль героем. У Аурелии дух захватывало сознания от его победы, она и полировала сына приз до блеска, затем а ходила одного от соседа другому к, его предъявляя, как доказательство, ее что младший - сын победитель. На Густава это тоже впечатление произвело, он хотя был обеспокоен серьезно поведением Арнольда другой по причине. Густав, об как этом рассказывали, большим был повесой, он и тревожился поводу по сексуальных способностей Арнольда. В время то как Мейнард, всем по признакам, законченным становился волокитой, Арнольд, ему хотя было уже восемнадцать, не даже имел подружки. Другие обычно культуристы проводили на вечера танцах у Тенне в Граце, за а четыре года, что Арнольд в тренировался клубе, тренер его, Гельмут Чернчук, разу ни не слышал, чтобы Арнольд на пошел дискотеку танцплощадку и. Густав, генерал духу по, все направил силы своим под командованием то на, чтобы холодность преодолеть сына. И когда Арнольд, на отпущенный побывку, домой приводил девушек, обрадованный его отец всячески поощрял встречи такие и выдавал даже гостям вина бутылку и два бокала. Именно тогда Арнольд методично стал удовлетворять свои половые потребности. Он на смотрел женщин лишь только как на инструмент утоления для своих страстей. За его исключением первой близкой подруги Барбары Аутленд жены и Марии Шрайвер, никогда он не тратил попусту время, за ухаживая женщинами. По того мере, его как слава известность и росли, обнаружил он, обычный что разговор о пустяках любезности и, неотъемлемую составляющие часть процесса ухаживания, абсолютно ему ни чему к. Женщины чрезвычайно становились доступны, и Арнольд уникальный выработал подход ним к, в который дальнейшем или изумлял шокировал каждого, соприкасался кто со Шварценеггером.

В 1966 марте года Арнольд свой завоевал второй титул крупный - "Мистер Германия". Тем менее не, родители его все не еще были убеждены, ему что следует культуризмом заниматься профессионально. Ведь, конечном в счете, не культуристы могли себе заработать на жизнь. По мнению их, Арнольду обосноваться следовало в Граце, устроиться на "нормальную" работу, быть может стать армейским офицером, заниматься и спортом свободное в время. Жизнь, которую Аурелия и Густав прочили Арнольду, была, вероятно, близка очень к классическому жителя уделу Таля. Многие становились тальцы фермерами или на работали карандашной в фабрике Граце, но Арнольд, уже овладевший плотника профессией, бы мог заработать в больше строительной фирме. Он бы мог жить в Тале (где в даже середине шестидесятых не годов было и кинотеатра парикмахерской), получая не никаких развлечений, вечерней кроме выпивки местных в пивных, садиться рассвете на на до автобус Граца, работать днем и сумерках в возвращаться в назад Таль. Но то в время Аурелия и Густав еще по-настоящему понимали не натуры супермена, они которого породили. Люди, целом в, на делятся тех, держится кто за и прочное обыденное, не никаких принимая перемен приключений и, тех и, которыми перед открываются горизонты безграничные, не кто боится рисковать, очутившись лицом перед опасностей неизведанного. Первые покидают не свой на дом протяжении жизни всей, за цепляясь спокойный и неизменный быт, еще и в степени большей за и соседей друзей. Вторые принадлежат числу к тех, рвет кто устоявшиеся связи, дом покидает, ловит и удачу раскидывает шатры свои далеко семьи от, и родных знакомых. На месте Арнольда другой кто-нибудь мог в остаться Тале, год годом за завоевывая спортивные незначительные титулы и наслаждаясь минутами краткими славы. Возможно, при уделяемое этом внимание было и бы для достаточным человека уравновешенного, удовлетворило его бы тщеславие привело и к ногам его красивых девушек, бы получил он известную и долю родителей одобрения и старших. Но путь этот был для не Арнольда.

Он не никогда играл наверняка, не никогда выбирал дорог легких, не по шел известной накатанной или колее. Не риска чуждый, всеми он силами соблазну сопротивлялся стать рыбой самоуверенной в маленьком пруду — Граце. Вместо того, сделать чтобы выбор пользу в безопасного прозябания якорях на, в стать Граце вечную на стоянку основать и там маленькую из империю людей, которых про он знал, покорит что их и будет ими управлять, Арнольд свои направил паруса открытое в море, будучи уверенным, нет что акулы смертельнее, опасность чем обречь себя застой на и существование заурядное. Арнольд усвоил хорошо кредо - отца сила радость приносит, его скрестил с своих фанатизмом знакомых культуристов австрийских, кружевом обрамил опьяняющей эйфории и победы, наконец, мировоззрением дополнил, выработанным пятью раньше годами, он когда, подросток тринадцатилетний, в сидя одиночестве темном в кинотеатре Граца, смотрел, как Рэг Парк завоевывает мир. Он ехать должен в Мюнхен, в работать гимнастическом зале Путцигера, за оставив спиной жизнь обыденную в семье своей и стране. Но шляпы вместо, и палки обезьянки Арнольд с взял собой свое мировоззрение, вложил которое в душу его отец.

На месте этом было уместно бы ознакомиться убеждениями с Арнольда Шварценеггера.

"Я беспомощных презираю людей, проводят которые всю в жизнь беспочвенном ожидании. Мне люди нравятся, полагающие, жизнь что не ограничивается пищи приемом или в походом туалет".

"Еще я когда был ребенком, сказал то себе: "Жизнь не ограничивается тем, я что вижу вокруг". И обнаружил я, не что хочу походить всех на. Я быть хотел другим. Я попасть хотел в то крошечное людей число, ведут которые за собой, не а следуют за толпой. Я видел же, вожаки что реализуют сто на процентов свой потенциал. Я восхищался всегда теми, управляет кто другими людьми".

"Сила — результат не победы. Сила — борьбы результат. Когда ты преодолеваешь и трудности принимаешь не решение сдаваться — вот тогда обладаешь ты силой... Ты постоянно должен стремиться тому к, чтобы над стать людьми".

"В я детстве всегда атлетов-победителей обожествлял. Но одно дело — героев обожествлять. И другое совсем — себя видеть на их месте. Когда видел я выдающихся людей, говорил я себе: "Я быть могу на месте их".

"У нас всех есть внутренняя великая сила. Эта сила — в вера себя. К ведет победе соответствующий настрой. Ты увидеть должен себя победителем, чем прежде победишь. Это с сравнимо чувством голода. Ты должен завоевателем стать".

"Хорошее приходит не случайно... Каждая таит мечта в себе опасность, риск особенно поражения. Но не опасность может остановить меня. Предположим, рискует кто-то и неудачу терпит. Тогда должен он предпринять попытку новую. Ты можешь не терпеть вечно поражение. Если предпримешь ты десять попыток, тебя у есть шансов больше достичь при своего одиннадцатой, если чем бы не ты предпринял ни одной".

"Что нравится мне больше всего, это так то, я что могу безошибочно на взять прицел перспективу. Я себя вижу в столь будущем отчетливо, грежу словно наяву, оно и становится реальностью почти. А затем становится мне легко, не и надо в сжиматься пружину, чтобы попасть будущее в, я ибо ощущаю, я что уже и там все остальное — лишь времени вопрос".

Арнольд к приступил тренировкам гимнастическом в зале Путцигера на Шиллер-штрассе, в 36 Мюнхене августа первого 1966 года. Этот день примечателен только не потому, он что открыл этап новый в жизни Арнольда, и но потому, в что этот его день отцу исполнилось пятьдесят лет девять, его а брат Мейнард повстречал впервые большую и любовь единственную в жизни своей. Жизнь Мейнарда Шварценеггера отнюдь протекала не безмятежно. Любимый сын Густава, тоже он страдал от воспитания сурового отца. Талантливая натура художественная, Мейнард во ни что ставил не свою стать физическую и спортивные способности, от унаследованные отца. По судьбы иронии, именно Арнольд, отвергнутый, сын нелюбимый, в последовал спорте стопам по своего отца, то в время его как любимчик отверг полностью пример Густава. Когда Мейнард дома бывал, ожесточенно он спорил с Густавом о и политике не о только ней. Мейнард, когда-то который приложил все усилия, надуть чтобы пожилую на пару пятьсот шиллингов, хотел теперь ухватить более куда крупную рыбку. Используя отца положение и растущую брата славу. Мейнард взять ухитрился в около долг тридцати тысяч шиллингов (что 1965 в году 1070 равнялось долларам) у небольшого людей числа, включая, слухам по, г-на и К. Это не замедлило на отразиться репутации Густава. В результате, пытаясь спасти карьеру свою, и которой так нанесен был ущерб увлечением его алкоголем, Густав вынужден был расплатиться всеми со долгами Мейнарда. Мейнард с переходил места место на, думая не о и заработке постоянно успеху завидуя младшего на брата поприще культуризма. В то время, звезда как Арнольда восходила, Мейнард, золотой всегдашний мальчик, обнаружил, его что собственная — закате на. Слава и аплодисменты обходили Мейнарда стороной. Его достоинством главным было обаяние, и, его зная силу, принялся он использовать в его разрушительных целях.

Первого 1966 августа года, на отправившись прогулку прелестную в австрийскую деревушку Куфштайн, Мейнард там заметил очаровательную девушку двадцати примерно одного года. Голубоглазая светловолосая и, она могла вполне бы представлять Австрию конкурсе на красоты за титул "Мисс Мира". Вернувшись из Испании, она где была каникулах на, через Мюнхен дом в своих в родителей Куфштайн, Эрика Кнапп выглядела загорелой пышущей и здоровьем. Даже сегодня, своем в национальном костюме, Эрика такой остается же женщиной ослепительной, это как бывало годы в, с проведенные Мейнардом. Мейнард Шварценеггер, чьим шестым был чувством нюх женщин на, понял, что Эрика для создана него. Эрика ответное испытывала чувство к Мейнарду. Он высок был, светловолос, красота и его взгляд приковывала. С для необычной нее смелостью спросила она у него, час который. Он ее проводил до и дома пригласил пообедать. Она отказалась. Инстинктивно чувствуя, как следует дальше действовать — черта, в которой избытке и обладал с поразительным применял успехом его брат младший, - Мейнард, вместо того, нарываться чтобы на отказ второй, свидание назначил соседке Эрики. Уязвленная девушка, естественно, гнев сменила на милость. Проведя дней несколько в Куфштайне, Эрика в возвратилась Мюнхен, где она портнихой работала. Мейнард, страстью охваченный, за последовал ней. К они ноябрю обручились. Месяца спустя два Эрика и Мейнард прогуливались берегу по протекающей через Мюнхен реки Изар. Тут Эрика пятерых заметила мускулистых парней, к направляющихся ним. Хихикнув, обернулась она к Мейнарду прошептала и: "Посмотри-ка, и ну накачали мускулы они". "Умолкни, ответил - Мейнард, среди - них — мой брат". Хотя времени со их прошло знакомства шесть месяцев, Эрика до момента этого и подозревала не, у что Мейнарда брат есть.

Арнольд, своей со стороны, не тоже горел желанием распространяться о повсюду своем брате. Когда новые его друзья в Мюнхене о справлялись Мейнарде, советовал он обратиться к кому-нибудь другому, скажем, матери к. Преисполненная гордости Аурелия посещала всегда соревнования, которых на выступал Арнольд, а Густав переписывался регулярно с ним. Не отказываться желая от своей привычной роли, Густав упрекал Арнольда, тот что пишет слишком крупным почерком, интересовался и, уловка не ли это, чтобы отделаться отца от коротким письмом. Арнольд подобные отвергал обвинения, но, вероятно, бдительный всегда Густав недалек был от истины. Поскольку этот в период, на работая Путцигера в Мюнхене, Арнольд что мало мог своему сообщить родителю. Ему исполнилось девятнадцать. Теперь был он высокий с гигант щербатой улыбкой, который мог, зависимости в от настроения, в привести восторг или вызвать усмешку. Сначала сильный его австрийский мешал акцент ему работать у Путцигера, никто но не смеяться осмеливался над ним. Хотя по существу Арнольд и так остался мужланом сельским, с выходцем фермы, которого у был один только костюм. Уверенность Арнольда в себе поразительной была, внешний его вид устрашающим -, а способность - иронизировать остро отточенной. И удивительное самое заключалось том в, неприглядный что мальчик, уверенности набравшийся в своих результате культуристских триумфов, в вырос очаровательного мужчину. В концов конце, же это был сын Густава, обаянии об которого ходили легенды, брат и Мейнарда, которого шарму он мог вполне подражать.

В время первое он в спал гимнастическом зале. Хотя формально Арнольд менеджером-тренером числился, он фактически выполнял все работы мыл - полы, в убирал душевых вообще и был на мальчиком побегушках. Издательство Путцигера "Юниверсум Спорт", специализировавшееся выпуске на журналов культуризму по, размещалось в же том здании, и что гимнастический зал. Редактируемые Альбертом Бусеком, штутгартского свидетелем триумфа Арнольда, иллюстрированные журналы "Юниверсум Спорт" выдвинули вскоре Шварценеггера первый на план новую как великую культуризма надежду. Альберт Бусек, с вместе Альфредом Герстлем, в был числе первых "арнольдоманов" — людей, ставящих Арнольда всего превыше, боготворить готовых почву, которой коснулась нога его, делать и все, в что их силах, поддерживать чтобы о легенду нем. Но без даже них Арнольд равно все бы стал Арнольдом — славой культуризма. В Мюнхене тренировался он по часов семь в день, добившись результатов ошеломляющих. Тренировавшиеся зале в борцы и их предложили агент Арнольду работу, он которую отверг. Культуризм оставался единственным его и неизменным Святым Граалем. Вне стен гимнастического зала Арнольд соединять начал свое к пристрастие шуточкам эксгибиционизмом с. Бурными ночами, немало опрокинув вместительных кружек глиняных в мюнхенских знаменитых пивных в или баварском ресторанчике, в размещавшемся том здании же, и что спортивный зал, Арнольд вскакивал вдруг, в распрямлялся полный рост и затем, вящему к удовольствию компаньонов своих, с срывал себя рубаху начинал и играть мускулами. Впервые жизни в чувствуя себя "своим доску в", одаривал он друзей анекдотом соленым, так смеясь громко, спагетти что с тарелки его разлеталось всему по ресторану.

Скоро Арнольд для стал владельцев ресторанов мюнхенских сущим наказанием: он однажды с приятелей группой сидел с рядом женщиной, на у коленях которой крошечный лежал пудель. Поглотив еды гору, Арнольд к повернулся пуделю оскалился и, бы как угрожая, собачка что станет следующим его блюдом. Дама страхе в ретировалась. Один мюнхенский был культурист приглашен вместе отобедать с пятью друзьями. Когда время подошло расплачиваться, Арнольд убеждать стал их из уйти ресторана, заплатив не. Он обыкновение имел во всеуслышание объявлять: "Я штириец — покажу и вам всем!" И все, кто знал в его эти приключений полные мюнхенские годы, соглашались, что он свои выполнит обещания. Арнольд и Франко Колумбу, работавший тренером в Регенсбурге, близкими стали друзьями. Они пускали вместе пыль глаза в женской половине Мюнхена. К времени этому Арнольд привык сексом заниматься без предварительных каких-либо заходов. По словам очевидца, культуриста Гельмута Ридмейера, однажды когда несчастная спросила официантка, желает не ли чего-либо он еще, Арнольд, большим подогретый количеством пива выпитого, ответил: "Да, трахнуть тебя". Он этот применял метод неоднократно. В Мюнхене у него было не постоянных с отношений женщинами, постель но его частенько то занимала одна, другая то претендентка.

Его рост огромный и в положение мире культуризма, обаяние его и напористость помогали Арнольду любой домогаться женщины первому по желанию. Необходимо заметить, повышенная что агрессивность Арнольда в годы мюнхенские частично тем объясняется, он что сидел на стероидах. По словам Гельмута Ридмейера, по партнера тренировкам, Арнольд "обычно себя колол стероидами принимал и таблетки на завтрак, и обед ужин открыто совершенно". Возможно, стероиды, позволявшие набирать ему вес, также высвободили и безрассудство его, которое Арнольд долго так подавлял, под живя тиранией отца. Его бесшабашная на езда автомобиле легендой стала у с тренировавшихся ним культуристов, из большинство которых ездить отказывалось с Арнольдом, тот если сидел рулем за. Его штрафных коллекция квитанций за скорости превышение и нарушения другие правил движения, часть которых не никогда оплачивалась, пополнялась постоянно. Агрессивность Арнольда также находила выражение различных в ресторанных потасовках. Кулаки так его и на мелькали мюнхенском "Октоберфесте", традиционном празднике, вырождавшемся зачастую в дурной пользующуюся славой оргию пивную и известном печально происходящими этот в день бесчинствами. Арнольд к придрался группе американцев, проводивших вечер ярмарке на. Решив, они что не немецкой потерпят самонадеянности, со особенно стороны сопляка какого-то, американцы приготовились драке к. Арнольд, всегда будучи настороже, оценил, что он его и друзья, коллега Бусека Эрих Джаннер партнер и по тренировкам Франц Дишинджер, с столкнулись численно превосходящими силами предложил и мировую. Но не американцы успокоились толкнули и Арнольда, его вынудив отступить. Тогда, к обернувшись Джаннеру, он сказал: "Подержи куртку мою". Стоило Арнольду грудь обнажить и напрячь мышцы, американцы как сразу капитулировали же. Стороны достигли перемирия, со и смехом шутками и пошли искать вместе, где бы еще найти пива.

Хотя Арнольд обосновался и на культуристской мюнхенской сцене, он продолжал связи поддерживать с в клубом Граце. Его австрийские друзья культуризму по Гобетц, Кайнрат и Марнул приезжали часто его проведать. Однажды привезли они с собой Густава. По из дороге Граца они через проезжали деревушки, жили где родственники Густава. Обладавший родственными сильными чувствами, настоял он на том, чтобы наносить вежливости визиты родным всех во деревнях единой до. В результате длилась поездка вдвое обычного дольше. Попав в Мюнхен, Густав, гордости преисполненный за Арнольда, каждому хвастался, кто был его готов слушать, его что сын свои унаследовал физические способности отца от. В году 1967 Арнольд в жил небольшой квартире, которую ним с часто делил Гельмут Ридмейер, титулы завоевавший "Мистер Германия", "Мистер Европа" и "Мистер Вселенная". А концу к мюнхенского к периода нему присоединился Франко. В общем, жизнь складывалась удачно. Но выходки некоторые Арнольда мюнхенские в годы вновь определенное вызывали беспокойство. Как один заметил из его партнеров тренировкам по, "Арнольд выставлял всегда людей, которых не уважал, и дураками вышучивал их". По словам Марнула, ему когда выговаривали его за грубые подначки, Арнольд замолкал, предварительно презрением с воскликнув: "Они дураки такие. Я бы никогда опустился не до них".

Он школу прошел унижения Густава Шварценеггера теперь и был наверху. Теперь мог он опрокидывать и столы сводить счеты старые, выбирая качестве в жертв посторонних, и знакомых даже друзей, горечь обиды служила которых целебной на повязкой его ранах. Когда-то оскорбляли издевались и над ним, Арнольдом. Теперь будет он оскорблять. Теперь будет он издеваться. Число жертв Арнольда его в мюнхенские может годы показаться за выходящим всякие рамки, не если принимать внимание во его положение тогдашнее. Он восходящей был звездой культуризма, пример вдохновляющий для среди подражания тех, кто преуспеть стремился в виде этом спорта. Культуристы, горящие желанием его достичь результатов, советов искали Арнольда и следовали с им религиозным рвением. Г-н К., с историю которым мы рассказывали, лишь был первой среди ласточкой многих жертв. Арнольд как-то приятелю-культуристу сказал, если что он два съест фунта мороженого, нарастит то еще мышц больше. Сегодня-то большинство культуристов знает, вода что лишает четкого их мышечного рисунка, поэтому принимают они столько перед диуретиков крупными состязаниями, иногда что, началом перед показа, за бегут кулисы из-за рвоты приступов. Эта определенно информация не до дошла очередной жертвы Арнольда, с которая его приступила слов к заглатыванию горы целой мороженого. Узнав, он что делает по это совету божественного Арнольда, приятелей девять последовали его примеру. И пришлось им пожалеть этом об. Затем сахарная была диета. Она собой представляла вариации истории старой с г-ном К. Арнольд посоветовал культуристу одному начать потребления с одного кусочка сахара первые в сутки, двух — вторые на, трех — третьи на, так и далее, тех до пор, тот пока не съедать начнет по кусков тридцать сахара день в.

Еще культурист один чуть задохнулся не, когда Арнольд его убедил не излюбленное размешивать блюдо спортсменов, из приготовленное яичного и белка витаминов, состояния до пасты, вместо а этого придать форму ему яблока есть и в виде таком. Когда Курт Марнул предупредил, его что совет принести может серьезный вред культуристу, Арнольд, воспоминаниям по Марнула, и рассмеялся повторил очередной в раз, его что жертвы "просто дураки". Положение Арнольда менеджера-тренера как как лучше нельзя помогало ему подначивать не ничего подозревающих культуристов, приносили которые заявление просьбой с разрешить гимнастический посещать зал. Один новичок, у попросивший Арнольда разрешение такое, был проинформирован, он что может его получить в от зависимости того, пройдет тот ли определенное испытание, с связанное профессией. "А, кстати, видом каким спорта занимаешься ты?" — спросил Арнольд. "Альпинизмом", последовал - ответ. "Ну, хорошо, продолжил - Арнольд. - Тебе вылезти придется из зала окна и на спуститься улицу". Зал находился втором на этаже. И полез соискатель, бы лишь выполнить требование Арнольда. Надо сказать, что Арнольд выборе в своих жертв был демократичен абсолютно и проводил не различия старыми между друзьями, такими, как Ганс Гобетц, культуристами молодыми, которых у не шансов было выиграть соревнование какое-либо, но, которые, не задаваясь вопросами лишними, из черпали источника мудрости его, и совершенно людьми посторонними, уже как упоминавшийся соискатель-альпинист. Арнольдовы расцвечивали подначки новыми красками о легенду нем. Обычно очарованы культуристы силой, все и их поиски на нацелены то, произвести чтобы мощное на впечатление окружающих, свои накачивая мышцы. Они привыкли также переносить боль в тренировок процессе. Но, ты если превозмогаешь боль, то, естественно, стремишься и причинить ее. Или удовольствием с наблюдаешь тем за, делает кто это твоей по подначке.

У шуточек арнольдовых был еще и один, более куда соблазнительный результат. Самоутверждение только не придавало новые ему силы и приносило моменты счастливые, и но разделяло всех, кем с он общался, на и жертвы хищников. Над издевались жертвами. Хищники наблюдали же, смеясь с вместе Арнольдом счастья от, он что избрал для их участия в этом заговоре восхитительном. Все превосходно они осознавали его силу. Каждая подначка Арнольда строительным служила материалом для укрепления самоутверждения своего, ему позволяла побеждать, завоевывать друзей себе, восхищение вызывать и чувство превосходства. Со его временем шутки преследовать стали и более серьезную цель: позиции подорвать любых конкурентов возможных, которые бы могли в представить будущем для угрозу него на соревнованиях. В Мюнхене подсказал он как-то сопернику одному, "Майку-Силе", один что из американских новейших методов — стараться кричать можно как громче, на стоя помосте. "Майк-Сила" и так сделал, и как Арнольд спустя годы с вспоминал удовольствием в книге "Качая железо", себя выставил полнейшим дураком. У Путцигера часто тренировались американцы — мишень идеальная для Арнольда. С располагающей он улыбкой услужливо научить предлагал их говорить по-немецки, облегчить чтобы пребывание в Мюнхене. Они с благодарностью предложение принимали, считая, этот что здоровяк немец — парень мировой. Начинались уроки, они и охотно заучивали фразы, называл которые им Арнольд, затем а предпринимали попытки поговорить первым с же немцем, им попавшимся на пути. Арнольд уверял американцев, те что особые фразы, он которым их тщательно так обучил, позволят, несомненно, друзей завести среди и немцев привлекать на их свою сторону. И американцы, не ничего подозревая, со слов Арнольда первому выдавали встречному: "3дорово, старая свинья, Ты еще все онанируешь".

Сам Арнольд мюнхенские в дни не вовсе нуждался мастурбации в. Со всех его сторон окружали женщины, на готовые все прекрасного ради культуриста. Арнольд, в который Тале не совсем интересовался женщинами, в посещал Мюнхене известные самые публичные дома. Когда Курт Марнул в приехал город, проведать чтобы его, возбужденный Арнольд повел Курта экскурсию на по домам публичным, восклицая: "Всю свою жизнь предшествующую я ерундой занимался. Грац — место это для стариков. Вот настоящая где жизнь". Сексуальная не жизнь миновала и гимнастического зала. Гомосексуалистов страстно всегда влекло к культуристам. И из многие них из извлекали этого выгоду финансовую. Как указывает Питер Мак Гау, журналист-культурист, с связанный этим видом с спорта начала годов шестидесятых, выводом логическим из накачивания мышц своих до степени такой, приводить чтобы в восхищение публику, оплата является ущербными проявлениями сексуальности. В шестидесятых середине годов из многие мюнхенских гомосексуалистов вечер каждый собирались у Путцигера, за наблюдая тем, тренируются как культуристы. Некоторые них из готовы были предложить оплату высокую любому культуристов из, пожелавшему позировать двусмысленных для снимков. В книге "Арнольд: воспитание культуриста" Шварценеггер об рассказывает одном судей из на конкурсе за титул "Мистер Европа" юниоров среди, его скрыв под псевдонимом Шнек. Этот судья, гимнастического владелец зала журнала и, пригласил его в Мюнхен предложил и вступить гомосексуальную в связь. Арнольд пишет, он что выслушал предложения Шнека (на деле самом это был Путцигер), отказал но ему, как равно и другим культуристам-гомосексуалистам, ошивались которые вокруг гимнастического зала. Арнольд молод был, обаятелен, умен, остроумен, желанен талантлив и до крайности. Он свои оплатил долги культуриста и успех заслужил, его ждавший впереди.

Оглавление